По договоренности
Оцените стоимость перевода подобной тематики ( небольшой объем для примера)
Перед тем как во второй раз поехать в "Сад – Город" одним достаточно теплым и спокойным вечером мне вздумалось выйти на улицу. Я так давно не был на свежем воздухе, с того момента, как вернулся из реабилитационного центра, я даже ни разу не выходил из дома. Сестра помогла мне оказаться на лавочке, и передо мной раскрылся вечерний шумящий город. Смутные чувства овладели мной в тот момент: и радость от пребывания на воздухе, и грусть по прошлым вечерним вылазкам с друзьями, и даже шок, потому что я снова видел много людей перед собой, по которым я так соскучился, и которых мне так не хватало. Они шли по своим делам, одни домой к телевизору и дивану, другие из дома прогуляться и отдохнуть от работы. Мои ровесники кучками "захватили" лавочки и входы в подъезды и о чем-то громко шутили и смеялись.
"Столько всего вокруг!" – думал я. А я один, и никто меня не жалеет. Ну разве что сестра да мать, но они же родственники, и они будут всегда меня любить и переживать за меня.
Стоп! А почему меня должны жалеть? Я здоровый, нормальный парень. Да, я пока не могу ходить, но ведь это же временно. Да, в мире много таких как я, и еще в мире много таких, кому еще хуже, но ведь жизнь не останавливается, она идет дальше. А тех, кто постоянно ноет и плачет, она просто выкидывает. И это не проявление жестокости, а наоборот это стимул остановиться и понять, что ты делал не так. Когда я лежал дома, мне почему-то казалось, что за окном все остановилось и ждет, когда же Артем соизволит дать отмашку, чтобы все снова завертелось. Ан, нет! Скорость нашей с вами общей жизни никогда не сбавляется, впрочем, как и не ускоряется. И это нормально.
Как же мне захотелось снова полноценно жить. Общаться с людьми, ходить в кино, театры. Как я много теряю, когда отгораживаюсь от всего.
- Ольга, – скомандовал я сестре, – мы идем домой. И в эту ночь я пообещал себе никогда больше не ныть. А если уж и найдет грусть – тревога, бороться с ней незамедлительно.
***
Я всегда считал, что если одно не помогает, далеко не факт, что поможет другое. И, тем не менее, это «другое» надо попробовать.
Мне однажды рассказали, что где-то в области живет один дед. К нему постоянно приезжают люди, а он их лечит. А все его врачебные инструменты – травы да молитвы. Говорили, что у него постоянно очереди, и что, хотя берется он не за все недуги, все же старается помочь большинству. Денег не берет принципиально, только продукты или иной раз попросит чего.
Ранним субботним утром, когда Владивостока еще не коснулись лучи солнца, мы на машине друзей поехали к этому деду. Дорога была долгой и не самой приятной. Часть асфальтом, а часть лесом, нас постоянно трясло и швыряло, и когда я перестал верить в то, что мы вообще доберемся, мы приехали в старую заброшенную деревеньку. Как нам и обещали, у нужного дома толпился народ, так что пришлось выждать огромную очередь и уже потом зайти.
Дед принял нас нормально. Не хорошо и не плохо, а спокойно и обыденно. Выпроводив мою свиту за дверь, сел он напротив меня на стул и начал расспрашивать, чего да как, как зовут, как попал в аварию. Поговорив со мной около десяти минут, целитель встал, ушел в темный угол комнаты, долго там чем-то шуршал и после выдал мне несколько мазей серого цвета и пакет с травами. С указанием пить 3 раза в день одно и готовить отвары для ингаляции из другого, отправил меня домой на две недели.
Я делал все, как он говорил, но решительно лучше не становилось. Да, стало легче засыпать по ночам, я перестал кричать во сне, более-менее стабилизировался аппетит, но на ноги я так и не встал.
Через две недели мы снова встретились с моим врачом из деревни. Дед посетовал на то, что случай у меня сложный, и напомнил, что он ничего не обещал, ведь на все воля Божья. Вручил мне еще с десяток разных трав и снова отправил домой. К деду я больше не ездил, зато лекари принялись ездить ко мне. Довольно скоро я начал отличать тех, кто хочет и может помочь, от тех, кто пришел просто заработать денег на Артеме Моисеенко.
Те, от кого действительно была польза, чаще всего говорили мало, вели себя скромно и не заискивали передо мной. Эффект от этих встреч несомненно был, но к моей цели, встать на ноги, если и приближал, то уж очень медленно. С другой стороны, если бы я совсем никак не лечился, то было бы хуже.
Иногда целители честно говорили мне: «Извини, но помочь ты сможешь только себе сам», и не лечили меня. В любом случае, с многими из них, я остался в отличных дружеский отношениях. Помнится, уходя, они говорили, что во мне горит огонек, и он помогает не только мне, но и разжигает в других желание жить активной жизнью.
Я понял, что нужно пробовать другие варианты. Так, я начал заниматься йогой.
Расстались мы с учителем просто. Его путь продолжился в других направлениях, а я с упорством быка и дальше бодал границы моих возможностей, чтобы существенно их расширить.